Этнометодологическая социология науки

Этнометодология — это направление социологии, происходящее от феноменологической социологии, которую развивал Шюц.

В шестидесятые годы вышли две работы, заложившие основы этнометодологии — «Метод и измерение в социологии» А. В. Сикуреля, 1964, и «Исследования по этнометодологии» Гарольда Гарфинкеля, 1967.

Работа Сикуреля представляла собой попытку рассмотреть структуру тех количественных данных, которые тогдашняя социология считала своей главной целью поставлять.

Ход его мыслей при этом таков, что социальная действительность создается осмысленными действиями (в веберианском понимании смысла), и что эти действия являются само собой разумеющимися для участвующих в них индивидов, но не прямо высказанными.

Сикурель полагает, что впечатления от этой социальной действительности отражаются также в социологических исследованиях, но там они подавляются и прячутся.

Это происходит, в частности, благодаря «социологическому языку», то есть тому, что данные выражаются в числовой форме, не оставляющей места социальной действительности, в которой живут люди.

Если же хоть немного бытового языка просочится в язык социологии, это считается недостатком, несмотря на то, что осмысленность прямо связана с обыденным языком.

Когда впоследствии нужно интерпретировать действительность, представленную в виде социологических данных, вновь возникают проблемы. Как же все-таки быть?

Или, как это формулирует Сикурель: Как ведет себя действующий индивид, чтобы осмыслить свое окружение социально приемлемым способом? Этот процесс следует прояснять и исследовать, чтобы можно было претендовать на знание.

Сикурель подчеркивает, что те же процессы разворачиваются и в науке, как и в окружающей обыденной жизни, и полагает, что именно поэтому можно усомниться, есть ли что-нибудь, что отличало бы науку от обыденного знания, и если да — то что?

Гарфинкель в своей книге пытается показать, что порядок и структура будней, организация взаимодействия, проявляются прежде всего в языке. Участники действий интерпретируют и описывают, и тем создают действительность. Здесь происходит, таким образом, «первичная структуризация» действительности.

Традиционная социология упорядочивает действительность, которая уже упорядочена. Обычные люди — это социологи-практики, и профессиональным социологам нужно направить свои усилия на исследование первичного структурирования, а не заниматься якобы объективным вторичным структурированием.

В этнометодологии речь идет, таким образом, о тех методах, “которыми люди пользуются для создания постижимой действительности. Эта программа показалась крайне вызывающей и с самого появления подвергалась горячему обсуждению.

Этнометодологическая социология науки исходит из того, “что исследователи, как и другие люди, конструируют свою особую действительность, а тем самым также науку и ее объект так таковые.

Именно этим процессам Вулгар отводит область «как», то есть вопрос состоит в том, «как» происходит этот процесс?

Здесь интересным оказывается, например, непосредственное взаимодействие между исследователями, когда коммуникация происходит в речи и на письме, как строится действительность, например, конструированием научных фактов в лаборатории.

Классическое исследование в рамках этнометодологической социологии науки представляет собой книга Вулгара и Латура «Жизнь лаборатории» (1979). Это очень подробное исследование ежедневной деятельности в лаборатории, написанное с позиции участвующего наблюдателя, она являет собой тип документации, который обычно связывается с исследованиями по социальной антропологии.

Латур и Вулгар считают преимуществом возможность наблюдать мир исследователей как неизвестную культуру, которую следует описывать тем же способом, какой антропология применяет к так называемым примитивным культурам.

Этим создается необходимая дистанция, чтобы не принимать ничего как должное и отказаться от предвзятых мнений о том, что такое наука и что происходит в лаборатории.

Важно описание практики, а не тот тип каузального анализа, за который ратует СП (в послесловии к изданию 1986 г. сообщается даже о десятилетнем «пробном прекращении» социологии этого рода).

Лаборатория просто-напросто превращается в место, где подопытные животные, деньги, идеи, разного рода оборудование/инструменты и т. д. сводятся вместе как ресурс, подвергаются тому, что называется «научными приемами» и конструируется в факты о действительности, предпочтительно материализовавшиеся в виде отчетов.

Как они указывают, «научная деятельность занимается не «природой», а представляет собой тяжелую борьбу за конструирование действительности».

Таким образом, лаборатория в своем наивысшем проявлении оказывается крайне хорошо организованным карманом в костюме хаоса.

И в других течениях этнометодологической социологии науки тоже занимались подробным описанием формализованного или неформализованного взаимодействия на микроуровне.

Большинство из них характеризуются также отсутствием интереса к теоретическим объяснительным моделям.